Почему-то грузинские учебники до сих пор молчат о том, что произошло в 50-е годы позапрошлого века в Грузии. А именно: о том, как грузинские женщины, скромницы, тихони и домоседки стали подавать голос, требуя места под солнцем. Сначала это было просто стремление к официальному образованию, потом дамы захотели стать преподавательницами. Неслыханная, конечно, дерзость. О, это было поотрясение нравов, открывшее самую настоящую войну полов. И оправились после него не все, некоторые достойные, казалось бы, мужья, так и остались сильно «контуженными». Увы, немногим благодарным потомкам известны взгляды на «женский вопрос» некоторых гуманистов.
Давайте я расскажу о княгине Барбарэ Джорджадзе – писательнице, поэтессе, публицистке и родоначальнице грузинского феминизма.

В свое время эта публикация стала настоящим скандалом, надолго приковав к себе внимание общественности. Княгиня умела поразить словом в самое сердце.

Барбарэ выдали замуж в двенадцать лет за князя Захария Джорджазе. У нее родились трое детей. Муж оказался настоящим неудачником. Его военная карьера не сложилась. Как это нередко происходит с грузинскими женщинами в безвыходных ситуациях, Барбарэ просто взвалила на себя все заботы и стала выкручиваться, как могла: сама учила детей грамоте и самам же обшивала всю семью. Все это Барбарэ делала мастерски. Так, ее кулинарные рецепты, которые были во многом продиктованны нуждой, оказались просто образцом экономии и  хорошего менеджмента - итогом княгининого кухонного творчества стала книга фирменных рецептов и советов по домашнему хозяй-ству, и эта книга, в конце концов, стала бестселлером. В 60-х годах эта же домохозяйка написала первую азбуку для грузинских детей, которая называлась «Начало учения». Заметьте, это произошло задолго до Якоба Гогебашвили, которого считают автором первой азбуки «Дэдаэна».  Букварь Барбарэ, к сожалению, не сохранился, поэтому оценить, кто лучше учил детей читать было бы непросто.

Первые свои стихи Барбарэ написала в семнадцать лет. Сначала это были лирические опусы, а позже – размышления о судьбе Грузии и упадке нравов. В 1854 г. на страницах журнала «Иверия» она публикует обширную статью о трагических последствиях налета лезгин на Кахетию. Параллельно с публицистикой Барбарэ писала рассказы, пьесы. Тематика все та же – Грузия, ее судьба, героическое прошлое и позорное настоящее... Она пишет увлеченно, с болью. Самым интересным мо¬ментом ее пути является полемика Ильей Чавчавадзе, большим грузинским классиком, до сих пор очень почитаемым в Грузии. После возвращения из Петербурга он, тогда еще совсем молодой человек,  стал выразителем  либеральных настроений молодого поколения.  Это вызвало бурный протест людей постарше, полемику назвали «войной отцов и детей». Как ни странно, Барбарэ в ней предстала защитником музейной ортодоксальности, направленной против прогрессивного либерализма Ильи Чавчавадзе. Но двадцать лет спустя роли поменялись: в «войне полов»  Великий Илья предстал законченным ретроградом, а пожилая княгиня – образцом передового мышления.

Следует подчеркнуть: на страницах прессы женщины полемизировали анонимно. Страх перед общественным  осуждением был еще слишком силен. Но только не Барбарэ – та выступала открыто, и ее мужество переоценить трудно. Спорил с ней сам большой Илья, показавший себя, кстати, обыкновенным хамом: 

Были и многие другие мужчины, все именитые и уважаемые, которые в спорах с женщинами опускались до банальной брани:  

Читатель, знакомый с грузинской литературой хоть немного, будет неприятно удивлен, узнав, кому принадлежат эти строки - поэту Акакию Церетели! Отчаянная брань направленная против самых передовых женщин превратилась тогда в целенаправленную кампанию, в авангарде которой выступали мужчины гордящиеся своим европейским образованием.

К слову, сама Барбарэ Джорджадзе, адресат этой ругани, ответила Илье Чавчавадзе с большим достоинством и тактом:
"Я никогда не желала и даже дала себе слово не отвечать князю Илье Чавчавадзе... но раз ответ Чавчавад¬зе весьма далек от вежливости и тот самый новый язык (подразумевается новый литературный язык – авт.) он решил породить в брани, возникает необходимость ответа... Великий поэт, пора нам помириться, голубчик! Вы прекрасно знаете и уверены, тут нет вражды... а всего лишь маленький спор о защите достоинства словесности..."
 

Это  из статьи журналиста-вольнодумца Давида Кезели. Очень показателен эпиграф: «Стыдить лжеца, шутить над дураком и спорить с женщиной – все то же, что черпать воду решетом. От сих троих избавь нас Боже!» Да, уж, в позапрошлом веке джентльмены и правда не спорили – они просто ругались на чем свет стоит.

Позже она приняла многие принципы нового литературного языка; особенно по части прозы. Некоторые ее рассказы Илья Чавчавадзе даже опубликовал в своей газете «Иверия».  При этом он по-прежнему весьма скептически относился к женскому творчеству вообще и к творчеству Джорджадзе в частности. К примеру, разнес в пух и прах спектакль Кутаисского театра «Что искал и что нашел»,  поставленный по пьесе нашей героини. Не могу судить о спектакле полуторавековой давности, но пьесу читала и могу сказать, что она реалистична до натурализма и остроумна до гротеска. Характеры схвачены четко, показаны интересно и по ней, без сомнения, можно поставить колоритный спектакль.

Медея Гогсадзе,

Friend in Georgia