Родительское гнездо Нины Грибоедовой-Чавчавадзе. Глава первая - об отце Вторая - о самой Нине

Глава Третья - ее брат. Как верные Империи грузинские аристократы платили по счетам
...Да, императоры любили эту семью. А за что ее было не любить? Царских кровей, образованные, чуждые предательству, надежные, верные в дружбе. Они настолько вросли в совместную с Россией историю, что стали ее заложниками. Дед Давида – Гарсеван, дипломат, посол грузинских царей, его подпись стоит под Георгиевским трактатом. Отец Давида – Александр, военный, прошедший с русскими Отечественную войну 1812 года. И далее – всегда – правая рукой империи на Кавказе.
Были ли эти умнейшие люди в восторге от российской политики? Имелись ли у них критические настроения? Безусловно! Особенно у Александра – тот дважды норовил соскочить с «основной линии». В юности – и позднее, уже вполне зрелым. Оба раза его мечты о грузинской независимости были наказаны весьма умеренно, с отеческой снисходительностью, - краткосрочными ссылками и даже некоторым повышением после. Вольнодумство Александра вошло в безопасные рамки, и он с профессионализмом и рвением вновь и вновь употреблял свой авторитет на усмирение бунтов и недовольства. Другого пути для Грузии не просматривалось – и князья продолжали служить. Взамен они имели самые широкие возможности для своей семьи. Состояние, карьера, близость к трону.
Семья подвергалась некоторой критике со стороны других аристократов Грузии. Им пеняли на служебное рвение и слишком хороший русский язык. Остались сведения, что даже наместник Воронцов был недоволен тем, что цинандальские Чавчавадзе слишком уж обрусели. По некоторым сведениям, именно к Воронцову на прием спешил Александр Чавчавадзе, когда его постигла нелепая трагическая смерть. Лошади внезапно понесли, и князь был вынужден прыгать из кареты. Упал и разбился насмерть.

Конечно, эти деревья помнят князя Александра и его семью

Это произошло в 1846 году - князю было всего-навсего 60 лет. Дочерям Нине – 32, Екатерине – 30, сыну Давиду – 29. Они по-прежнему дружная семья и по-прежнему много времени проводят вместе в родовом имении, которое перешло к князю Давиду. Внук Гарсевана и сын Александра продолжил тропу отца и деда. Он военный, и его карьера развивается на фоне бесконечных кавказских войн. В музее вам покажут личные вещи ушедшей семьи: вышивки сестер Нины и Екатерины, французские часы, которые тикали в их гостиной… И даже графический портрет имама Шамиля, нарисованной Анной Ильиничной в плену.

Портрет Шамиля, да-с. На нем и остановимся. История эта начинается летом 1854 года. Но кто такая Анна Ильинична? Жена князя Давида. Светлейшая княжна Грузинская, внучка царя Георгия XII, дочь князя Элизбара Багратиони. В 1854 году ей было 26 лет, князю Давиду – 37, и у них уже было шестеро детей.
В июле 1854 года в Цинандали находилась княгиня Анна с малыми детьми, её сестра княгиня Варвара Орбелиани с полугодовалым сыном, племянница Варвары 18-летняя княжна Нина Баратова и воспитательница детей француженка мадам Дрансе. Обычно с невесткой была еще и Нина Чавчавадзе, но на этот раз она с одной из племянниц гостила у сестры Екатерины Дадиани в ее Зугдидском имении. Спаслась. Вероятно, судьба решила, что для Нины испытаний, пожалуй, хватит.
…Этим летом ходили упорные слухи о наступлении Шамиля. Но когда они не ходили? На войне как на войне. Князь Давид был, как теперь говорят, «в теме» - полагая, что держит вопрос под контролем. В тот день он поехал проверить сведения лазутчиков. Семье дал указание – собраться так, чтобы можно было покинуть имение в любой момент. На всякий случай. Так и сделали – вещи уложили, повозки запрягли. Стали ждать.
Сведений от князя не было. В горах постреливали. Однако в Алазанской долине было все спокойно. Семья ждала без особой тревоги. Уезжая, князь обмолвился: вряд ли горцы посмеют перейти реку. Тем более, что пошел дождь, - он быстро сделает Алазань непреодолимой. Однако наутро тревога усилилась. Было понятно, что происходит что-то страшное. По всей долине царило волнение, горели огни, крестьяне грузили в повозки свой скарб. Прислуга просилась бежать в лес… Княгиня приказала упаковать ценности, собрать детей – и ждать. Ждать распоряжений от князя!
Князь же, отъехав к передовым отрядам, еще накануне понял: положение не просто серьезное, оно катастрофическое! И послал нарочного с запиской. Когда тот прибыл в имение, было уже поздно. В усадьбу ворвались всадники. Женщины и дети забаррикадировались в дальней комнате. Горцы были приятно удивлены драгоценностями, собранными в одном месте (среди них была корона царя Ираклия II).
Когда нашли женщин и детей, нападавшие были вне себя от радости. Однако у их командира хватило ума понять, что перед ним высокая знать, - и насилие было предотвращено. Пленниц и детей посадили на коней, позади всадников, - и повезли в горы. Имение пылало. Князь видел пожар сверху, он надеялся и молился, что домашние успели покинуть Цинандали.

А тем временем несчастные женщины неслись на обезумевших конях сквозь пожар и выстрелы, вынужденные держаться за спины своих похитителей. В руках Анны была новорожденная дочь Лидия, младенцу было всего 3 месяца. Матери приходилось держаться самой и удерживать маленький живой сверток. Раздался выстрел, совсем близко, лошадь рванулась, Анна не удержала…

Может быть, этот ствол хранит пули горцев? Дерево помнит выстрелы, крики, топот коней

Дальше был жуткий многодневный путь по горам, узкими каменистыми тропами, через заснеженный перевал – на ту сторону Кавказского хребта. Пленниц с детьми привезли в село Ведено, в ставку в Шамиля. Бумаги и вещи пленниц были тщательно изучены. Захватчики поняли, что перед ними фрейлины императрицы, - и понуждали их писать к ней. Анна и Варвара категорически отказались. Как можно беспокоить саму императрицу?! Тогда им разрешили написать начальству пониже. Анна после пережитого потрясения была не в состоянии понимать и тем более что-то кому-то писать. Она вновь и вновь возвращалась к своему ребенку, упавшему под копыта несущихся лошадей... Ее сестра Варвара написала краткое письмо одному из влиятельных военных - Н. Реаду: "Генерал! Мы и все наши взяты в плен, мы живы, но во всем нуждаемся; помогите нам и дайте знать всем родным. Адрес наш: Дарго-Ведено, в доме Шамиля".
Стали ждать. Реад использовал свои связи, чтобы доложить государю. Грузия сначала оцепенела от ужаса, а потом стала пытаться как-то влиять на ситуацию: писать воззвания, собирать средства… Все были потрясены трагедией семей Чавчавадзе и Орбелиани. Они потеряли: новорожденную дочь Анны и мужа ее сестры Варвары, который был убит в сражении. В дни пленения, как ни странно, еще ничего не зная о нем, где-то под Москвой внезапно умер их отец Орбелиани…
Наконец, княгиням были объявлены условия: обмен на Джамалуддина и выкуп в миллион рублей серебром. Джамалуддин был один из сыновей Шамиля, плененный русскими лет пятнадцать назад. Сумма выкупа выглядела запредельно огромной. Государь Николай Первый был, наконец, извещен, страшно рассержен – и обдумывал, как быть дальше.
Пленные ждали решения в резиденции Шамиля, обустроенной им в Ведено. Там они провели долгих восемь месяцев, общаясь с тремя его женами и изредка с ним самим. Именно здесь и нарисовала Анна Чавчавадзе-Орбелиани портрет Шамиля…

Внимание. Портрет найден на просторах Сети - и не принаджлежит авторству княгини. (Музей не позволяет снимать экспонаты)

Внимание, апдейт! Добавляем спустя неделю после публикации. Мы снова наведались в Музей, и его администрация разрешила нам снять тот самый портрет. Точнее, его фоторепродукцию, которая висит в одном из залов. Оригинал находится в Литературном музее, в Тбилиси. Но и копия дает почувствовать, что у Анны Ильиничны Чавчавадзе-Орбелианы был несомненный талант:

Наконец, государь дал согласие на условия Шамиля. Обмен заложниками состоялся в селе Хасав-Юрт 10 марта 1855 года, а его организация была поручена полковнику Давиду Александровичу Чавчавадзе… И тут открывается широчайший простор для самой буйной фантазии. Горы, шум быстрых рек, нужное селение, сейчас во-о-он оттуда выйдут его жена и дети… Самое удивительное – что это на самом деле было. На этой самой земле.
…Ах, да. Николай Первый согласился на выкуп, да. Но денег не дал. Давид Чавчавадзе был вынужден взять огромный долг в государственной казне. Ему помогли своими сбережениями сестра Нина Чавчавадзе (Грибоедова) и другая родня, друзья и общественные сборы… Помогали-помогали - да не осилили. Князю пришлось за долги продать имение. Любимое семейное лоно, полное воспоминаний. Императорский двор преспокойно сделал в нем свою резиденцию...
Не обиделся ли князь на такую, мягко скажем, низкую отзывчивость государя? Ведь семья страшно пострадала и совершенно разорилась – будучи на передовом рубеже интересов империи! История умалчивает. 24 сентября 1861 года князь Д. А. Чавчавадзе был произведён в генерал-майоры с назначением в Свиту Его Величества. Еще 20 лет службы - и 30 августа 1881 года произведён в генерал-лейтенанты. Неслыханная милость. Умер князь Давид в Тифлисе, в 1884-м, - 67 лет от роду. Анна Ильинична, бывшая пленница, прожила до 1905 года.

Гала Петри
© Friend in Georgia