Родительское гнездо Нины Грибоедовой-Чавчавадзе. Глава первая - об отце Вторая - о самой Нине

Глава Третья - ее брат. Как верные Империи грузинские аристократы платили по счетам
...Да, императоры любили эту семью. А за что ее было не любить? Царских кровей, образованные, чуждые предательству, надежные, верные в дружбе. Они настолько вросли в совместную с Россией историю, что стали ее заложниками. Дед Давида – Гарсеван, дипломат, посол грузинских царей, его подпись стоит под Георгиевским трактатом. Отец Давида – Александр, военный, прошедший с русскими Отечественную войну 1812 года. И далее – всегда – правая рукой империи на Кавказе.
Были ли эти умнейшие люди в восторге от российской политики? Имелись ли у них критические настроения? Безусловно! Особенно у Александра – тот дважды норовил соскочить с «основной линии». В юности – и позднее, уже вполне зрелым. Оба раза его мечты о грузинской независимости были наказаны весьма умеренно, с отеческой снисходительностью, - краткосрочными ссылками и даже некоторым повышением после. Вольнодумство Александра вошло в безопасные рамки, и он с профессионализмом и рвением вновь и вновь употреблял свой авторитет на усмирение бунтов и недовольства. Другого пути для Грузии не просматривалось – и князья продолжали служить. Взамен они имели самые широкие возможности для своей семьи. Состояние, карьера, близость к трону.
Семья подвергалась некоторой критике со стороны других аристократов Грузии. Им пеняли на служебное рвение и слишком хороший русский язык. Остались сведения, что даже наместник Воронцов был недоволен тем, что цинандальские Чавчавадзе слишком уж обрусели. По некоторым сведениям, именно к Воронцову на прием спешил Александр Чавчавадзе, когда его постигла нелепая трагическая смерть. Лошади внезапно понесли, и князь был вынужден прыгать из кареты. Упал и разбился насмерть.

Это произошло в 1846 году - князю было всего-навсего 60 лет. Дочерям Нине – 32, Екатерине – 30, сыну Давиду – 29. Они по-прежнему дружная семья и по-прежнему много времени проводят вместе в родовом имении, которое перешло к князю Давиду. Внук Гарсевана и сын Александра продолжил тропу отца и деда. Он военный, и его карьера развивается на фоне бесконечных кавказских войн. В музее вам покажут личные вещи ушедшей семьи: вышивки сестер Нины и Екатерины, французские часы, которые тикали в их гостиной… И даже графический портрет имама Шамиля, нарисованной Анной Ильиничной в плену.  

Портрет Шамиля, да-с. На нем и остановимся. История эта начинается летом 1854 года. Но кто такая Анна Ильинична? Жена князя Давида. Светлейшая княжна Грузинская, внучка царя Георгия XII, дочь князя Элизбара Багратиони.  В 1854 году ей было 26 лет, князю Давиду – 37, и у них уже было шестеро детей.  
В июле 1854 года в Цинандали находилась княгиня Анна с малыми детьми, её сестра княгиня Варвара Орбелиани с полугодовалым сыном, племянница Варвары 18-летняя княжна Нина Баратова и воспитательница детей француженка мадам Дрансе. Обычно с невесткой была еще и Нина Чавчавадзе, но на этот раз она с одной из племянниц гостила у сестры Екатерины Дадиани в ее Зугдидском имении. Спаслась. Вероятно, судьба решила, что для Нины испытаний, пожалуй, хватит.
…Этим летом ходили упорные слухи о наступлении Шамиля. Но когда они не ходили? На войне как на войне. Князь Давид был, как теперь говорят, «в теме» - полагая, что держит вопрос под контролем. В тот день он поехал проверить сведения лазутчиков. Семье дал указание – собраться так, чтобы можно было покинуть имение в любой момент. На всякий случай. Так и сделали – вещи уложили, повозки запрягли. Стали ждать.
Сведений от князя не было. В горах постреливали. Однако в Алазанской  долине было все спокойно. Семья ждала без особой тревоги. Уезжая, князь обмолвился: вряд ли горцы посмеют перейти реку. Тем более, что пошел дождь, - он быстро сделает Алазань непреодолимой. Однако наутро тревога усилилась. Было понятно, что происходит что-то страшное. По всей долине царило волнение, горели огни, крестьяне грузили в повозки свой скарб. Прислуга просилась бежать в лес… Княгиня приказала упаковать ценности, собрать детей – и ждать. Ждать распоряжений от князя!
Князь же, отъехав к передовым отрядам, еще накануне понял: положение не просто серьезное, оно катастрофическое! И послал нарочного с запиской. Когда тот прибыл в имение, было уже поздно. В усадьбу ворвались всадники. Женщины и дети забаррикадировались в дальней комнате. Горцы были приятно удивлены драгоценностями, собранными в одном месте (среди них была корона царя Ираклия II).
Когда нашли женщин и детей, нападавшие были вне себя от радости. Однако у их командира хватило ума понять, что перед ним высокая знать, - и насилие было предотвращено. Пленниц и детей посадили на коней, позади всадников, - и повезли в горы. Имение пылало. Князь видел пожар сверху, он надеялся и молился, что домашние успели покинуть Цинандали.

А тем временем несчастные женщины неслись на обезумевших конях сквозь пожар и выстрелы, вынужденные держаться за спины своих похитителей. В руках Анны была новорожденная дочь Лидия, младенцу было всего 3 месяца. Матери приходилось держаться самой и удерживать маленький живой сверток. Раздался выстрел, совсем близко, лошадь рванулась, Анна не удержала…

Дальше был жуткий многодневный путь по горам, узкими каменистыми тропами, через заснеженный перевал – на ту сторону Кавказского хребта. Пленниц с детьми привезли в село Ведено, в ставку в Шамиля. Бумаги и вещи пленниц были тщательно изучены. Захватчики поняли, что перед ними фрейлины императрицы, - и понуждали их писать к ней. Анна и Варвара категорически отказались. Как можно беспокоить саму императрицу?! Тогда им разрешили написать начальству пониже. Анна после пережитого потрясения была не в состоянии понимать и тем более что-то кому-то писать. Она вновь и вновь возвращалась к своему ребенку, упавшему под копыта несущихся лошадей... Ее сестра Варвара написала краткое письмо одному из влиятельных военных - Н. Реаду: "Генерал! Мы и все наши взяты в плен, мы живы, но во всем нуждаемся; помогите нам и дайте знать всем родным. Адрес наш: Дарго-Ведено, в доме Шамиля".
Стали ждать. Реад использовал свои связи, чтобы доложить государю. Грузия сначала оцепенела от ужаса, а потом стала пытаться как-то влиять на ситуацию: писать воззвания, собирать средства… Все были потрясены трагедией семей Чавчавадзе и Орбелиани. Они потеряли: новорожденную дочь Анны и мужа ее сестры Варвары, который был убит в сражении. В дни пленения, как ни странно, еще ничего не зная о нем, где-то под Москвой внезапно умер их отец Орбелиани…  
Наконец, княгиням были объявлены условия: обмен на Джамалуддина и выкуп в миллион рублей серебром. Джамалуддин был один из сыновей Шамиля, плененный русскими лет пятнадцать назад. Сумма выкупа выглядела запредельно огромной. Государь Николай Первый был, наконец, извещен, страшно рассержен – и обдумывал, как быть дальше.
Пленные ждали решения в резиденции Шамиля, обустроенной им в Ведено. Там они провели долгих восемь месяцев, общаясь с тремя его женами и изредка с ним самим. Именно здесь и нарисовала Анна Чавчавадзе-Орбелиани портрет Шамиля…

Внимание, апдейт! Добавляем спустя неделю после публикации. Мы снова наведались в Музей, и его администрация разрешила нам снять тот самый портрет. Точнее, его фоторепродукцию, которая висит в одном из залов. Оригинал находится в Литературном музее, в Тбилиси. Но и копия дает почувствовать, что у Анны Ильиничны Чавчавадзе-Орбелианы был несомненный талант:

Наконец, государь дал согласие на условия Шамиля. Обмен заложниками состоялся в селе Хасав-Юрт 10 марта 1855 года, а его организация была поручена полковнику Давиду Александровичу Чавчавадзе…  И тут открывается широчайший простор для самой буйной фантазии. Горы, шум быстрых рек, нужное селение, сейчас во-о-он оттуда выйдут его жена и дети… Самое удивительное – что это на самом деле было. На этой самой земле.
…Ах, да. Николай Первый согласился на выкуп, да. Но денег не дал. Давид Чавчавадзе был вынужден взять огромный долг в государственной казне. Ему помогли своими сбережениями сестра Нина Чавчавадзе (Грибоедова) и другая родня, друзья и общественные сборы… Помогали-помогали - да не осилили. Князю пришлось за долги продать имение. Любимое семейное лоно, полное воспоминаний. Императорский двор преспокойно сделал в нем свою резиденцию...
Не обиделся ли князь на такую, мягко скажем, низкую отзывчивость  государя? Ведь семья страшно пострадала и совершенно разорилась – будучи на передовом рубеже интересов империи! История умалчивает. 24 сентября 1861 года князь Д. А. Чавчавадзе был произведён в генерал-майоры с назначением в Свиту Его Величества. Еще 20 лет службы - и 30 августа 1881 года произведён в генерал-лейтенанты. Неслыханная милость. Умер князь Давид в Тифлисе, в 1884-м, - 67 лет от роду. Анна Ильинична, бывшая пленница, прожила до 1905 года.

Гала Петри
© Friend in Georgia

Другие истории в этом цикле