У магазина очень пожилая женщина говорит: "Девочка, помогите мне спуститься по этим ступенькам". Ступеньки три штуки. Девочка – это мне, не видит хорошо. С готовностью помогаю, ясное дело, беру ее две сумки: а давайте я вас через светофор переведу? Ой, да не надо… ну ладно, давайте. Пошли потихоньку, стали разговаривать. Перешли перекресток, сели на скамейку в сквере, познакомились. Имя такое хорошее у нее - Катя.

Она мне потихоньку рассказывает о себе. 95 лет, граждане. Работает старшей медсестрой в Арамянцевской больнице. Работает в ней - внимание! - 74 года, на одном и том же месте. Представьте. Пятерых профессоров вырастила, говорит, в своем отделении. С юмором у нее все ок, глаза насмешливые. Живет поблизости. Рассказывает свою жизнь, расспрашивает про мою. Сколько лет да сколько детей. Пятьдесять пять? - переспрашивает. - Деточка, до чего ж вы молоденькая! И я чувствую себя голенастым подростком.

“Работает медсестрой - внимание! - 74 года, на одном и том же месте. Пятерых профессоров вырастила, говорит, в своем отделении”

А детей у меня никогда не было, говорит, - я старая дева. (По существу так, без эвфемизмов). Я, говорит, рожать боялась, уколов там разных, надрезов. И мужчинам не доверяла. Очень боялась связаться с пьяницей или наркоманом. Я сейчас, конечно, не женщина уже, а была симпатичной, фигуру имела. Не подумайте, я не была эгоисткой, посвятила себя семье. Ах, какие у меня были три брата! И одна сестра. Никого не осталось, никого. Только племянники.
С грузинского мы уже давно перешли на русский. Катя армянка, русский у нее небезупречный, грамматический род путает. Племянники, говорит, ворчат, что я все еще работаю да по улицам одна хожу...
Я представляю дюжих армянских племянников. Оказывается, речь идет о племянницах - девицах, тоже немолодых и тоже старых девах. Одна ногу сломала, другая занята, у третьей еще что-то. Катя в магазин за маслом и смоталась. Как самая шустрая. Я ее довела почти до дома. Живет возле храма Перицвалеба (Преображение).

Где-то тут.