Диссонансы детства

Эмиль Чиабери

Попытаюсь вспомнить, когда это было. Наверное, в 1955 году. A может, и чуть раньше. Во всяком случае, в школу тогда я ещё не ходил. Лето, безо всякого предупреждения, начало своё наступление на город. Вначале сильный ветер сдул с поля боя беззащитные облака, прогнав их далеко, в сторону горы Мтацминда. Разорванные в клочья сильными порывами, облака сперва робко сбились в кучу, а потом и вовсе исчезли, не оставив городу ни малейшей надежды на дождь. Солнце безнаказанно распалилось, получив город в своё полное владение. Ветер, недавно с такой бешеной скоростью гонявший пыль по улицам, вдруг неожиданно стих. Наступила жара. Город признал своё полное поражение, безоговорочно капитулировал.

В течение двух-трёх дней улицы заметно опустели. Как водится, многие тбилисцы разъехались по деревням, к несказанной радости заждавшихся родственников. Мы же всей семьей отправились в Коджори, живописное село всего в часе езды от города, где мои родители сняли комнатку в небольшом доме, уютно притулившемся на склоне горе. Довольно большой двор был огорожен невысоким деревянным забором. Вдоль ограды росли фруктовые деревья. Уклон горы был настолько крутым, что от мысли гонять в футбол пришлось отказаться сразу - в случае перелёта через забор мяч вполне мог бы докатиться до самого Тбилиси.

Зато по двор был полон всякой интересной живности. За главного считался большой, вечно надутый индюк, которого хозяйка почему-то звала Цицероном. Заслышав своё имя, он мгновенно вытягивал шею, немного расправлял крылья, и, чуть приседая, начинал клокотать так, будто поперхнулся чём-то. Ещё было несколько пеструшек, были курицы наседки, сновало большое количество жёлтеньких, свежевылупившихся цыплят, и с десяток цыплят трёхнедельных, на которых уже проступил пёстрый окрас их родителя.

Сам петушок был небольшой, но очень самодовольный и прилизанно-красивый, пёрышко к пёрышку. Драк с соседскими петухами избегал, в разборки никогда не ввязывался. Была у этого интеллигента-стиляги странная особенность - он начинал кукарекать лишь к полудню, будто в его биологических часах произошёл какой-то сбой. По утрам, когда соседские петухи объявляли селу подъем, он в ответ недовольно кудахтал, словно упрекая их за крестьянскую манеру орать спозаранку.

Чтобы я не скучал, мама купила у хозяйки трёхнедельного цыплёнка. Я сходу дал моему новому другу имя - Типук, что в моем представлении должно было означать маленький. Этот шустрый забияка был точной копией своего родителя, только сильно уменьшенной. Типук постоянно задирал своих братьев и сестёр. Вытянув шею, он гонялся за ними по всему двору, предлагая сразиться. Он вообще никому не давал прохода. При одном виде Типука цыплята разбегались врассыпную. Отчаявшись найти себе достойного противника, он попробовал потягаться силами с большими курицами. Но те не обратили на него никакого внимания. Однажды он попытался вызвать на бой самого Петуха, но тот так больно потрепал смельчака за хохолок, что Типук к нему никогда больше с такими предложениями не обращался.

Короче, никто не хотел играть с Типуком. Вероятно, поэтому дружбу со мной он принял с распростёртыми крыльями. Каждое утро начиналось с того, что мы гонялись друг за другом по всему двору. Стоило мне только его окликнуть, а он уж тут как тут, словно вырастал из-под земли. Хлопая крыльями и вытянув вперёд шею, он в предвкушении схватки стремительно нёсся мне навстречу.

Когда пришло время наведаться в город закупать тетрадки для школы, я уговорил родителей взять Типука с нами. Тбилиси не понравился Типуку. Попав в квартиру, он стал метаться, бился об оконные стёкла, пытаясь прорваться на волю, перепачкал всю квартиру, и вообще выглядел ужасно перепуганным. К счастью, наш визит в город продлился всего несколько часов. Когда мы вернулись на дачу, Типук тут же начисто забыл о неприятном приключении и вновь превратился в бесстрашного забияку.

Прошло лето. До начала школы оставалось всего несколько дней. Пришла пора возвращаться в город - готовиться к поступлению в первый класс. Вот за нами уже приехали на машине друзья родителей, чтобы отвезти домой. На прощальный обед мама приготовила сразу два куриных блюда - суп и чахохбили. Потом мы наскоро собрали вещи, и я побежал во двор за Типуком. Ведь он будет жить с нами! Странно, но Типука нигде не было. Обычно на мой зов он, сломя голову и радостно хлопая крыльями, бежал мне навстречу. А тут словно сквозь землю провалился. Меня торопят. Машина уже нетерпеливо гудит у ворот. Пора уезжать.

- Он, наверное, играет с друзьями. Мы, обязательно, приедем за ним через несколько дней - говорит мама.

Полдень. В последний раз заклокотал вечно надутый Цицерон. Петух-стиляга вспорхнул на забор, но не закукарекал. А только грустно смотрел вслед быстро удаляющейся в сторону города машине.

Эмиль Чиабери, фото Галы Петри (С) Friend in Georgia